Инспектор Хантон появился в прачечной, когда машина скорой помощи
только что уехала - медленно, с потушенными фарами, без сирены. Зловеще.
Внутри контора была заполнена сбившимися в кучу молчащими людьми; некоторые
плакали. В самой прачечной было пусто; громадные моечные автоматы в дальнем
углу еще работали. Все это насторожило Хантона. Толпа должна быть на месте
происшествия, а не в конторе. Всегда так было - для людей естественно
любопытство к чужому несчастью. А это явно было несчастье. Хантон чувствовал
спазм в желудке, который всегда появлялся у него при несчастных случаях.
Даже четырнадцатилетнее отскребывание человеческих внутренностей от мостовых
и тротуаров у подножия высотных домов не помогло справиться с этими
толчками, будто в животе у него ворочался какой-то злобный зверек.
читать дальшеЧеловек в белой рубашке увидел Хантона и нехотя приблизился. Он
напоминал бизона вросшей в плечи головой и налившимися кровью сосудами на
лице, то ли от повышенного давления, то ли от излишне частого общения с
бутылкой. Человек пытался что-то сказать, но после пары неудачных попыток
Хантон прервал его:
- Вы владелец? Мистер Гартли?
- Ннет... нет... Я Станнер, мастер. Господи, такое...
Хантон достал блокнот:
- Пожалуйста, мистер Станнер, опишите подробно, что у вас произошло.
Станнер побледнел еще больше; прыщи у него на носу темнели, как родимые
пятна.
- Я обязательно должен это сделать?
- Боюсь, что да. Мне сказали, вызов очень серьезный.
- Серьезный. - Станнер, казалось, борется с удушьем, его адамово яблоко
прыгало вверх-вниз, будто обезьяна на ветке. - Миссис Фроул... умерла. Боже,
как бы я хотел, чтобы здесь был Билл Гартли.
- Так что же случилось?
- Вам лучше пойти посмотреть, - сказал Станнер.
Он отвел Хантона за ряд отжимных прессов, через гладильную секцию и
остановился у одной из машин. Там он махнул рукой.
- Дальше идите сами, инспектор. Я не могу на это смотреть... не могу.
Простите меня.
Хантон зашел за машину, чувствуя легкое презрение. Они работают в
паршивых условиях, прогоняют пар через кое-как сваренные трубы, пользуются
смертельно опасными химикатами и вот - кто-то пострадал. Или даже умер. И
теперь они не могут смотреть. Тоже мне...
Тут он увидел это.
Машина еще работала. Никто ее так и не выключил. Потом он изучил ее
слишком хорошо: скоростной гладильный автомат Хадли-Уотсона, модель 6.
Длинное и неуклюжее имя. Те, кто работал здесь среди пара и воды, называли
ее короче и более удачно - "давилка".
Хантон долго смотрел на нее, и наконец с ним впервые за четырнадцать
лет службы случилось следующее: он отвернулся, поднес руку ко рту и его
вырвало.
- Тебе нельзя много есть, - сказал Джексон.
Женщины зашли внутрь, ели и болтали, пока Джон Хантон и Марк Джексон
сидели на лавочке возле кафе-автомата. Хантон на такое заявление только
усмехнулся: он в этот момент как-то не думал о еде.
- Сегодня еще один случай, - сказал он, - очень скверный.
- Дорожное происшествие?
- Нет. Травма на производстве.
- Нарушили технику безопасности?
Хантон ответил не сразу. Лицо его невольно скривилось. Он взял банку
пива из стоящей между ними сумки, откупорил и отхлебнул разом половину.
- Я уверен, что ваши умники в колледже ничего не знают об
автоматических прачечных.
Джексон фыркнул.
- Кое-что знаем. Я сам как-то летом работал на такой.
- Тогда ты знаешь то, что называется скоростной гладильной машиной?
Джексон кивнул.
- Конечно. Туда суют все, что надо разгладить. Такая большая, длинная.
- Вот-вот, - сказал Хантон. - В нее попала женщина по имени Адель
Фроули. В прачечной.
Джексон выглядел озадаченным.
- Но... этого не может быть, Джонни. Там же есть планка безопасности.
Если Сунуть туда хотя бы руку, планка поднимется и отключит машину. Во
всяком случае, у нас было так.
Хантон кивнул.
- Так и есть. Но это случилось.
Хантон закрыл глаза и в темноте снова увидел скоростную гладильную
машину Хадли-Уотсона, какой она была в то утро. Длинная прямоугольная
коробка, тридцать на шесть футов. Под загрузочным устройством проходил
брезентовый транспортер из четырех лент, который шел за планку безопасности,
чуть поднимался и затем спускался вниз. По транспортеру отжатые простыни
прокатывались между двенадцатью громадными вращающимися цилиндрами, которые
и составляли большую часть машины. Шесть сверху, шесть снизу, они сжимали
белье, словно тонкий слой ветчины между толстенными ломтями хлеба.
Температура пара в цилиндрах могла доходить до трехсот градусов. Давление на
белье, поступавшее по транспортеру, равнялось восьмистам фунтам на
квадратный фут.
И миссис Фроули попала туда. Стальные цилиндры с асбестовым покрытием
были красными, как пожарные ведра, и горячий пар, выходивший из машины, пах
кровью. Кусочки ее белой блузки, голубых брюк и даже белья все еще вылетали
из машины с другого конца, большие рваные лохмотья, с жуткой аккуратностью
разглаженные. Но даже это было не самым худшим.
- Я попытался все это собрать, - сказал он Джексону. - Но человек ведь
не простыня, Марк... Что я видел... что от нее осталось, - как и злополучный
мастер, он не мог закончить фразу. - Они сложили ее в корзину, - сказал он
тихо.
Джексон присвистнул.
- И кому же за это влетит? Прачечной или инспекции?
- Пока неизвестно, - ответил Хантон. Жуткое зрелище все еще стояло у
него перед глазами: шипящая, стучащая и дрожащая давилка, кровь на зеленых
стенках длинной коробки, и этот запах... - "Это зависит от того, кто сломал
эту проклятую планку безопасности, и при каких обстоятельствах".
- Если виновато начальство, они смогут вывернуться?
Кантон невесело усмехнулся.
- Женщина умерла, Марк. Если Гартли и Станнер виновны в небрежности,
они пойдут под суд. Не имеет значения, с кем они там знакомы в городском
совете.
- Ты думаешь, это их вина?
Хантон вспомнил прачечную, плохо освещенную, с мокрым и скользким
полом, со старыми машинами.
- Похоже на то.
Они вместе поднялись, чтобы идти.
- Расскажешь, чем это кончится, Джонни, - сказал Джексон. - Это
интересно.
Стивен Кинг. Давилка.
Инспектор Хантон появился в прачечной, когда машина скорой помощи
только что уехала - медленно, с потушенными фарами, без сирены. Зловеще.
Внутри контора была заполнена сбившимися в кучу молчащими людьми; некоторые
плакали. В самой прачечной было пусто; громадные моечные автоматы в дальнем
углу еще работали. Все это насторожило Хантона. Толпа должна быть на месте
происшествия, а не в конторе. Всегда так было - для людей естественно
любопытство к чужому несчастью. А это явно было несчастье. Хантон чувствовал
спазм в желудке, который всегда появлялся у него при несчастных случаях.
Даже четырнадцатилетнее отскребывание человеческих внутренностей от мостовых
и тротуаров у подножия высотных домов не помогло справиться с этими
толчками, будто в животе у него ворочался какой-то злобный зверек.
читать дальше
только что уехала - медленно, с потушенными фарами, без сирены. Зловеще.
Внутри контора была заполнена сбившимися в кучу молчащими людьми; некоторые
плакали. В самой прачечной было пусто; громадные моечные автоматы в дальнем
углу еще работали. Все это насторожило Хантона. Толпа должна быть на месте
происшествия, а не в конторе. Всегда так было - для людей естественно
любопытство к чужому несчастью. А это явно было несчастье. Хантон чувствовал
спазм в желудке, который всегда появлялся у него при несчастных случаях.
Даже четырнадцатилетнее отскребывание человеческих внутренностей от мостовых
и тротуаров у подножия высотных домов не помогло справиться с этими
толчками, будто в животе у него ворочался какой-то злобный зверек.
читать дальше